Георгий Жуков: боевой путь маршала Победы

Онлайн-конференция военного историка Алексея ИСАЕВА на тему: "Георгий Жуков: боевой путь маршала Победы". 22 июня отмечается День памяти и скорби. В этот трагический день 78 лет назад началась Великая Отечественная война. Георгий Жуков на всем ее протяжении был одной из ключевых фигур Красной Армии. Под его руководством проходили многие операции по против фашистских захватчиков на территории Советского Союза, освобождению Европы и взятию Берлина.

Как складывалась карьера Георгия Жукова до Великой Отечественной войны? Какое место в ней занимают события на Халхин-Голе? Какие качества помогли ему пройти всю войну и стать маршалом Победы?

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ

Алексей

Как начался боевой путь Георгия Константиновича Жукова? Как он попал в войска, с чего начиналась его армейская карьера?

Двадцатый век был веком войн, и те, кто хотел найти себя в каких-то более мирных сферах деятельности, так или иначе оказывались в вооруженных силах. В случае с Жуковым это стало раскрытием его таланта. Разумеется, в Первую мировую войну он не мог стремительно выбиться в офицеры — но, тем не менее, проявил недюжинную личную храбрость.
Его дальнейшая карьера красного командира, выходца из не самой богатой среды, поначалу казалась типичной. И я бы сказал, предопределило дорогу Жукова то, что он был надолго связан с кавалерией, а она по своей идеологии тактического и оперативного применения очень близка к танковым войскам. Вторая мировая война стала войной моторов, и очень многие результативные командиры, командующие танковых соединений и объединений изначально оказывались выходцами из кавалерии. За примерами далеко ходить не надо, это Эвальд фон Клейст или Макензен у немцев.
Точно так же люди в Красной Армии, которые умели использовать правильно механизированные соединения, то есть не просто танки поддержки пехоты, а именно достаточно крупные организационные структуры, которые были способны наносить удары на большую глубину, были как раз из "кавалеристов". И здесь один из ярких примеров в Красной Армии — как раз Георгий Константинович Жуков.
Говоря о ранних этапах его карьеры, неизбежно вспоминается характеристика Жукову, данная его тогда командиром Рокоссовским, тоже будущим маршалом: "К штабной работе непригоден". Недоброжелатели Жукова эту цитату регулярно вытаскивают на свет божий, и при этом не вполне понимают ее смысл.
Дело в том, что Рокоссовский и Жуков принципиально отличались друг от друга по стилистике командования. И Жуков, как и многие другие результативные командиры Второй мировой войны и не только Второй мировой войны, предпочитал быть как можно ближе к полю сражения. Несмотря на то, что сражения приобретали огромный масштаб. Тем не менее, ездить в войска и смотреть, что происходит на месте, Жуков сам считал целесообразным, и приказами заставлял это делать подчиненных ему командиров и командующих.
Рокоссовский же был принципиально другим по стилистике военачальником. Он предпочитал находиться в штабе, получать информацию современными средствами связи и на нее реагировать. Это просто два абсолютно разных стиля руководства, при этом нельзя назвать однозначно верным или неверным тот или иной стиль.
У немцев, например, такой стиль предпочитали Роммель, Модель, Гудериан в немалой степени. Естественно, находились те, кто предпочитали сидеть в штабе, получать радиограммы, доклады по телеграфному аппарату, затем накладывать это все на большую карту и принимать решения. Неспособность к штабной работе — это как раз был упрек Рокоссовского к другому стилю руководства войсками. При этом Жуков был на самом деле вполне компетентен с точки зрения штабной работы, организации процесса управления войсками, и эту характеристику нужно правильно интерпретировать.
Дальше по его взлету, почему Жуков сделал такую стремительную карьеру — перед войной ее делали за счет каких-то крупных успехов в тех войнах локального характера, которые вел Советский Союз в межвоенный период. И здесь Жуков не был уникален, можно вспомнить и взлет Тимошенко в наркомы обороны, и взлет Кирпоноса из командиров дивизии в командующие самым крупным и сильным округом. А Жуков, результативно выступив на Халхин-Голе, стал начальником Генерального штаба.
Строго говоря, если проводить исторические аналогии, для Жукова Халхин-Гол стал таким Тулоном. Как для деятельности Наполеона Бонапарта Тулон стал важной точкой, когда его правильные решения привели к тому, что революционные войска заняли Тулон — точно так же поступил Жуков, причем точность исторической аналогии оказывается практически буквальной: как Наполеона послали просто временно подменить командующего артиллерией, так и Жуков был направлен с достаточно ограниченной целью инспекции. Его послали просто как человека, которому доверял конкретно Буденный, хорошо зная Жукова по работе, на инспекцию кавалерии Красной Армии. Буденный знал, что доклады из далекой Монголии будут правдивыми. Его туда отправили, в общем-то, писать правду.
И когда ситуация стала скачкообразно ухудшаться, Жукова сделали не просто передатчиком информации, а командующим. Поскольку никого близко там не было. Это был момент, когда улыбнулась удача, и эту удачу Георгий Константинович схватил за хвост и использовал на всю катушку. Причем следует понимать, что Жуков проявил именно свои лучшие качества как военачальник, способный быстро реагировать на ситуацию. И главной заслугой Жукова, если говорить о Халхин-Голе, было не то, что он разбил японцев в августе, а то, что он не позволил разбить себя в июле, в так называемом сражении в Баин-Цагане, когда японцы выходили в тыл советским войскам, и промедление было смерти подобно.
Жуков не помедлил, он очень оперативно отреагировал на ситуацию и сумел перевести идущее сражение из тяжелого кризиса для Красной Армии в вынужденное отступление японцев под нажимами его ударов. Здесь сыграли роль прежде всего грамотные действия именно самого Жукова. Потому что когда говорят, что Халхин-Гол — это Штерн, присланная ему авиация — это все было потом. А в начале июля это было именно его изолированное решение, очень быстрая реакция на обстановку. Это решение резко контрастирует с теми, которые принимали, например, некоторые красные командиры на Финской войне, что приводило к окружениям, так называемым "Мотти", гибели людей и нашему национальному позору в виде фотографий битой техники в западных газетах. И этого всего удалось избежать на Халхин-Голе. Этим объясняется продвижение Жукова.

Алексей Валерьевич, какое значение имели бои на Халхин-Голе не только для становления Жукова как командира высшего звена, но и для Советского Союза в принципе, для его внешне- и внутриполитических аспектов, и также для развития Красной Армии?

Бои на Халхин-Голе показали, во-первых, значимость авиации. Поскольку, в отличие от Финской войны, где финны не могли противопоставить значительное количество боеспособных самолетов, и воздушная война была не вполне адекватная — а Халхин-Гол очень много показал в плане того, как действуют асы. То есть феномен результативных летчиков, которые оказываются ответственными за значительное число сбитых самолетов противника, и вообще воздушная война в целом, как борьба за аэродромы.
Кстати говоря, удары по аэродромам были недооценены. Помимо позитивного влияния на советскую военную мысль и советские воззрения на будущую войну, был и отрицательный эффект, что советские военно-воздушные силы недооценивали удары по аэродромам. Эта недооценка здорово аукнулась в 1941 году, когда немцы продемонстрировали со всей определенностью, что при соответствующей подготовке аэродромы могут оказываться весьма подходящими целями для ударов.
А так советское командование считало, что аэродромы — цель трудная, хлопотная, и, конечно, надо вести за них борьбу, но игра не стоит свеч. Это как раз было ошибочным мнением. И также Халхин-Гол был выраженным случаем, когда для конфликта весьма ограниченных масштабов собрали большую авиационную группировку. Вплоть до самых последних операций войны ничего подобного собирать не удавалось. Чаще всего советские ВВС действовали в гораздо более худших условиях с точки зрения соотношения сил, возможностей и количества хороших пилотов на число задействованных авиаполков.
Даже Жуков в разговоре с Симоновым в этом плане практически одинаково высказались, что такого воздушного зонтика, как на Халхин-Голе, потом уже не было в те самые трудные годы, 1941, 1942 и даже 1943. То есть Халхин-Гол был голубой мечтой, которая не реализовывалась на практике вплоть до второй половины 1944 года.

С каким багажом знаний и опыта Георгий Константинович Жуков подошел к 22 июня 1941 года?

Жуков прошел через такую очень важную ступеньку, как Киевский особый военный округ. Это было самое сильное, наиболее ответственное направление, еще с довоенного периода Киевскому округу придавалось большое значение. Считалось, что здесь развернутся самые главные события, борьба за Украину. Если говорить о том, с чем Жуков вышел к 22 июня — это его должность начальника Генштаба Красной Армии. И здесь Жуков оказался в условиях, когда он стал скорее продолжателем тех дел, тех задач, с некоторыми корректировками, которыми занимались его предшественники. Это формирование механизированных корпусов, вопрос военного строительства укрепрайонов, аэродромов.
И если говорить о его умениях и навыках, то он понимал, что война будет другая, чем предполагалось советской военной теорией. И он выходил наверх с предложениями выдвигать войска из глубины страны, поближе к границе. Не прямо на границу, потому что это действительно было опасно, могли вскрыть, и было бы непредсказуемое раскручивание ситуации — а именно на рубеже Западной Двины, Днепра. Тогда, в мае 1941 года, это предложение поддержки не нашло, хотя и реализовывалось на практике уже в июне.
Если отвечать на вопрос о навыках, то первые дни войны как раз продемонстрировали понимание Жуковым, который был кавалерийским командиром, понимал операции механизированных соединений и он понял, что масштаб использования танковых войск будет гораздо больше, чем считалось до войны. И глубина ударов будет значительно больше.
И когда он был в первые дни войны как раз на Юго-Западном фронте, который образовался как раз из Киевского особого военного округа, то он сразу говорил Кирпоносу, что наносите контрудар, не бойтесь, не дергайтесь — немцы пойдут дальше. И был абсолютно прав. Командование фронтом как раз металось и ожидало поворота к себе во фланг и тыл раньше, чем это действительно запланировали немцы. Жуков это понимал.
Еще один такой эпизод, который характеризует Жукова как человека, с одной стороны, грамотного, с другой стороны — не лишенного ехидства и чувства юмора, это известная история, которую излагает разведчик-новобранец. Провели разведчики некую работу по анализу западной кампании, я даже не беру всякие сказки про то, что некую бумагу от Гамелена они доставили. Это вообще чистые фантазии, не имеющие отношения к действительности. А более убедительно выглядящая — о том, как разведчики провели анализ западной кампании и принесли этот документ Жукову. Западная кампания — 1940 год, разгром Франции. На что Жуков написал что-то вроде — мне это не надо, сколько заправок на одну машину? Для человека несведущего это выглядит как какое-то самодурство. Задал дурацкий вопрос, когда ему мегааналитику предложили по западной кампании.
Жуков на самом деле был человеком, очень много читавшим, и он быстро понял, что этот доклад ему был составлен, как говорится, "по блогам и ютубу". То есть это просто переложение газет, журнальчиков и прочего, а не какая-то аналитика разведки, информация с глубин. Пересказы статей в газетах и журналах, базирующихся нередко на слухах и сплетнях. И он задал очень простой вопрос, которым можно проверить, действительно ли эта аналитика идет из глубин, то есть из армии — это количество заправок. Потому что в журнальчиках такие вещи не писали, такие приземленные материи мало интересны широкой публике.
А если действительно анализировать происходившее, то как раз такие вещи, вроде бы рутинные, как заправки, очень важны. И количество задействованных машин, потому что представления о западной кампании были совершенно фантастические — толпы мотоциклистов на 40 тысяч человек. Это абсолютная фантазия, несмотря на то, что в Германии был миллион мотоциклистов. Максимум они использовали батальонами по тысяче человек, не больше.
И вот Жуков тем самым разведке сказал — ребята, имейте совесть. Представляйте доклады, действительно достойные уровня разведки, а не эти все пересказы, которые и так у нас в профильных журналах присутствуют. В советских военных журналах было полно публикаций о западной кампании, но доклад разведки должен быть докладом разведки. И это тоже показывает, насколько Жуков в этом понимал.
И еще один момент — достаточно здравая идея относительно того, что немцев надо бить в промежуток между танками и пехотой. Вперед уходят танковые дивизии, моторизованные корпуса, пехота за ними идет пешком, и есть разрыв. Этот разрыв надо использовать, бить вырвавшиеся вперед танковые дивизии и пытаться их отрезать через этот разрыв. Также это показывает, что Жуков понимал, что надо делать.

Расскажите о начальном этапе войны, как Жукову удалось сохранить за собой руководящие посты, несмотря на достаточно сложную обстановку на фронтах. Как Жукову удалось организовать оборону Советского Союза и повернуть вспять фашистские войска?

Главным его достижением было Смоленское сражение. Здесь, конечно, работали несколько человек, была команда. Не следует принижать, например, Тимошенко. Но, тем не менее, Смоленское сражение заставило немцев менять стратегию Барбаросса. Стремление активно влиять на обстановку — вместо того, чтобы ждать, когда немцы сломают очередной рубеж обороны Красной Армии, предпочли собранными армиями Второго стратегического эшелона нанести ряд контрударов.
И эти контрудары, во-первых, воздействовали на элиту германских танковых войск, точнее, на элиту вермахта — танковые войска, на сильные потери в людях и технике. Во-вторых, они не позволили немцам сомкнуть Смоленский котел. Борьба за Смоленский котел стала нетипично долгой для нескольких операций на окружение. Смоленское сражение заставило Гитлера на ходу менять стратегию войны и поворачиваться в сторону флангов, то есть искать пути к ускорению темпов операции, проведение кампании против Советского Союза через удары по флангам. И это, в свою очередь, заставило немцев тратить время, откладывать операцию на Московском направлении на период уже осени.
И вот осенью под Москвой Жуков — уже хорошо зарекомендовавший себя, хотя в результате конфликта со Сталиным он был отстранен с поста начальника Генштаба, но, тем не менее, занял достаточно высокий пост командующего фронтом — был вызван в качестве спасителя Москвы. И он как раз своими активными действиями, активной обороной сумел избежать катастрофического развития событий под Москвой. А там уже были накоплены резервы и они были грамотно использованы, чтобы немцев от Москвы отбросить.

Расскажите, пожалуйста, о завершающем этапе войны и о роли Георгия Константиновича на данном этапе.

Не следует думать, что немецкая военная мысль стояла на месте. Немцы придумывали что-то новое все время, и не только в период блицкригов. В конце войны им была разработана новая тактика обороны, которая, конечно, уходила своими корнями еще в Первую мировую. Тем не менее, это была новая тактика обороны для новых условий, для массированного использования танков. Заключалась она в отскоке из передовых траншей. Передовые траншеи занимались некими силами, составлявшими примерно треть от назначенных для обороны войск, и в последний момент они отступали назад, уходили из-под мощного удара советской артиллерии. То есть идея была в том, чтобы заставить Красную Армию нанести удар в пустоту, по пустым траншеям, а затем дать бой в глубине.
И Жуков лучше всех, это касается всех командующих фронтами, придумал противодействие этой новой тактике. У него фактически был не только план А, но и план Б и план В, несколько вариантов действий войск в зависимости от того, что будут делать немцы — удерживать передовую линию, отскакивать назад или еще что-то, например, ставить в передовых окопах заслоны. И это позволило Жукову, вкупе с оперативной маскировкой… В чем был Жуков еще асом высокого класса — он был профессионалом в оперативной маскировке, то есть в маскировке своих действий, действий своих фронтов от противника.
Это касалось и Ржева, как ни странно это прозвучит. Подчеркну, Ржев августа 1942 года. Потому что в дальнейшем он уже планировал Сталинград, а в Ржев приехал на напланированное его коллегами. Это касалось последующих операций. Но вершина — это как раз 1945 год, тщательная маскировка своих действий, и немцы объективно знали о действиях его фронта меньше, чем о действиях других. И это обусловило успех Первого Белорусского фронта в наступлении на Германию.
Причем опять же Жуков был дальновидным человеком, хорошо знавшим войска, и он еще до вступления на территорию Германии издал пространный приказ, в котором подробно говорил о том, что мы пришли сюда не мстить, что факты разрушений, злодеяний захватчиков на советской территории будут расследоваться, будут выплачиваться репарации в той или иной форме. Не надо частным порядком брать эти репарации, и вообще это барахольство резко осуждалось, причем еще до того, как сапог солдата Первого Белорусского фронта перешел границу Германии. Все было подробно рассказано с упреждением — о том, что надо описывать имущество, есть соответствующие государственные органы, которые будут этим заниматься. И не следует вести себя, как армия средневековья. За этим велся надзор, чтобы все было в рамках законов, приказов, указаний ставки верховного главнокомандования.
У Жукова есть несколько блестящих ходов в течение войны. Вспомним, откуда берутся осуждения, откуда стало известно, что у Жукова что-то не получилось на Зееловских высотах — из рассказа Ивана Конева в центральной прессе, который осуждал своего соратника. Хотя на самом деле история была совсем другая, и спланированная Жуковым операция по прорыву обороны, которая готовилась несколько месяцев на Зееловских высотах, является блистательной операцией, которая была проведена при умеренных потерях — ни в какое сравнение даже с 1943 годом они не шли, по прорыву прочной обороны, причем достаточно быстрому, с прокалыванием на узком фронте и вводу в этот прокол сразу двух танковых армий.
Это привело к обвалу Одерского фронта, на который немцы возлагали большие надежды. В дальнейшем грамотно были отрезаны от Берлина отходящие с Одера немецкие войска, в массе своей, за исключением тех, кого гнали перед собой. И тем самым Берлин защищали около 100 тысяч человек, в основном непрофессионалы. Профессионалов было меньше 40 тысяч, остальные — это была разношерстная масса из гитлерюгенда, пожарников, полицейских, фольксштурма, в общем, малоорганизованная толпа. Поэтому Берлин удалось взять за 10 дней. Был негативный пример — Познань, когда за небольшой город довольно долго бились, почти месяц. А Берлин фактически взяли за 10 дней, причем взяли именно за счет того, что его оборонял слабый гарнизон для такого города, а те, кто могли бы встать гарнизоном, были загнаны в леса под Берлином и там уничтожены.
Тем не менее, это был скандал по поводу того, что Жуков пошел наперекор указанию ставки. Именно ставка приказала танковую армию отправить к Эльбе, а Жуков на это не пошел и отправил к Эльбе кавалеристов. И американцы удивленно рассматривали людей на лошадях и с клинками. Понятно, помимо клинковых, у них было самое современное оружие, тем не менее, есть фотографии, где американцы удивленно рассматривают людей с шашками и в кубанках. Потому что он считал, что больше туда слать не надо, достаточно послать кавалеристов. Что американцы дальше не пойдут. И эта ставка была правильной, тем не менее, с точки зрения исполнения указаний товарища Сталина это было вопиющее игнорирование указаний лично верховного главнокомандующего. И вне зависимости от результата, который в целом был положительный, этого ему не забыли.

Мнение участников конференции может не совпадать с позицией редакции